Культурный проект \"ОТЗВУКИ НЕБЕС\"

* * *
Мой старый дом, ты всё ещё стоишь...
Худой чердак открыт дождя потёкам,
И дырами окон без рам и стёкол
В нарядный мир задумчиво глядишь.

В твоём замшелом, брошенном мирке
Идёт червЯ древесного работа,
И кляксы голубиного помёта
Темнеют на подъездном козырьке.

Над дверью завитушки проводов,
Завёрнутые - так, на всякий случай,
И...(Господи, как лестница скрипуча!)
Уже свисает дранка с потолков.

Она из стен, как рёбра мертвеца,
Торчит, побелку старую кукожа,
Как будто бы с тебя сдирали кожу,
Чтоб не узнать в покойнике лица.

А ты скрипишь буграми половиц,
Шуршат обои нагло и нелепо.
Ты всё глядишь настойчиво и слепо
Дырьём окон, как нишами бойниц.

...И в чём же,
В чём я чувствую вину?
Я с неуютом внутренним не слажу.
Но знаю точно: завтра седину
Коричневою хной я не покрашу.

Я, как и ты, до слома доскриплю,
Я, как и ты, забвенье встречу стойко.
И будет новый день,
И новостройка,
И будет ж и з н ь, которую люблю.

* * *
Никто не мерил, сколько крови пролито
И груды тел загубленных не взвешивал,
Лишь плюсовал статистик к цифрам нолики
Да ложкой чай рассеянно помешивал.

Всё подсчитали точно математики,
Им – строки цифр (поэтам – эпитафии),
Упали в них бумажные солдатики
Без званий,
Без имён,
Без биографии.

Как сгинули?
Где были похоронены?
Лишь в кадрах,
Что "Мосфильмом" не раскрашены,
Из той, военной старой кинохроники,
Бегут они, солдатики бумажные.

Их лица некрасиво перекошены,
Их матюги на плёнках обезмолвлены,
И падают они не по-киношному,
Фильм черно-бел - и раны обескровлены.

…Солдаты, что вам цифры бесполезные?
В шести нолях статистика вчерашнего.
Вы, всё-таки, останетесь железными,
Простите внукам души их бумажные.

2001г.

* * *
Бегу, как в детстве, на речной обрыв,
Душа моя восторженно немеет…
Здесь куст осенний, как застывший взрыв,
На солнце желтизною пламенеет.
И на четыре голубых угла
Метнётся взгляд за поиском предела
И не найдёт.
И надо два крыла,
Чтобы с обрыва стартовало тело
Туда, где солнце низвергает медь
На облаков курчавые тулупы.
…Какое горло надо мне иметь,
Какие сверхчувствительные губы,
Чтобы, держа в них света лепестки,
На мощном и стремительном разбеге,
Когда душа привстанет на носки,
Не расплескать их запаха и неги.
А там, над твердью, где бессмертен миг,
Где встанет время, и углы исчезнут,
Где смолкнут звуки, и застынет мир, -
Не будет ничего, а будет бездна.
А будет только строчка про обрыв,
Обрывочная боль воспоминаний:
Про куст осенний, что застыл, как взрыв,
Про всхлипы вёсел в утреннем тумане;
Про бег реки и загорелый лес,
Про ветер и родство его порыву…
Уходит жизнь.
И времени в обрез.
И надо мне успеть ещё к обрыву.

2002г.

* * *

Рассветных птиц взволнованные крики,
Тугие травы в голубых слезах…
В церквушках белых – лики, лики, лики,
И льётся жёлтый свет на образа.

Здесь лбы щепоткой крестятся с порога.
И хорошо на сердце оттого,
Что день начнётся с поминанья Бога
И кончится он с именем Его.

2001г.

* * *
Уже я спал на облаке из ваты,
И ангел дошивал мне два крыла,
Когда в мою безмолвную палату,
Вся в чёрном, молча женщина вошла.

И на постель, что мной была тепла
И смертною горячкою сырела,
Она в слезах потерянно присела
И тихо моё имя назвала.

…Как плакала она!
Ах, как рыдала!
Сведя у горла пальчики в петлю,
Не голосила, нет, - едва шептала:
«О, Господи, верни его, молю!».

Так плакала она…
И сквозь рыданья
Всё повторяла горько: «Боже мой…».
Божественно великое сиянье
Светилось у неё над головой.

…Пыльцою звёздной по земле мело,
А я вокруг на облаке вращался…
И отложив готовое крыло,
Сказал мне тихо ангел:
- Возвращайся.